Арабская ночь, волшебный Восток: история ближневосточной парфюмерии

Ближневосточной парфюмерии много тысяч лет. В древние времена на юге Аравийского полуострова проходили караванные пути, по которым в Палестину, Египет и Вавилонию везли мирру и ладан. На узкой полосе от Персидского залива до Красного моря росли деревья, из затвердевшей смолы которых готовили благовония для религиозных ритуалов. Религия сыграла едва ли не главную роль в становлении местной парфюмерной традиции. В хадисах, то есть преданиях о пророке Магомете, отмечено, что тот пользовался душистым маслом, хотя и сам потел чем-то невыразимо прекрасным — капли его пота добавляли в духи. «В исламе огромное значение уделяется гигиене и чистоте», — говорит парфюмер Султан Паша. — А в понятие чистоты входит и приятный запах, исходящий от человека: хорошо пахнуть перед молитвой обязательно, так угодно Аллаху».

Изначально все арабские духи были бесспиртовыми, на масляной основе: алкоголь у мусульман считается наджаса, то есть нечистым. Сегодня религия смотрит на это сквозь пальцы: поскольку практически вся современная парфюмерия содержит этиловый спирт, любовь к одеколонам Dior и Givenchy не приветствуется, но прощается. Более того, многие ближневосточные марки выпускают классические спиртовые духи, которые в магазинах легко встают бок о бок с европейской парфюмерией; правда, от последней, по словам Султана Паши, ближневосточную отличает глубина, плотность и многослойность. «Арабские парфюмеры уделяют особое внимание базовым нотам — мускусу, амбре и уду, а все остальное, например цитрусы, цветы и благовония, ложится сверху тончайшей вуалью, — рассказывает Паша. — Их базы такие тяжелые и насыщенные, что западное понятие ольфакторной пирамиды к арабским духам просто неприменимо. Впрочем, с тех пор как на рынок вышла оманская марка Amouage, восточная и западная парфюмерия стали постепенно сближаться».

В идеале арабские духи должны отвечать трем требованиям: быть стойкими, обладать внушительным шлейфом и состоять из отборных душистых веществ, производящих впечатление роскошных и максимально натуральных. Даже если парфюмер использует синтетику, она обязана походить на правду. Хороший арабский аромат кажется многослойным, как платье, собранное из бесчисленных шелковых платков. Для того чтобы такой атмосферный фронт послушно следовал за владельцем весь день, как преданный пес, существуют всевозможные приемы.

Главный — сочетание нескольких ароматов, техника, которую на Западе с легкой руки маркетологов Jo Malone называют лейерингом (от англ. layering, «наслаивание»). Восточный лейеринг нередко начинается с бахура — смеси для воскуривания, состоящей из пропитанных душистым маслом древесных щепок. Бахур выкладывают на горячие угли в курительницу и ставят под вешалкой с одеждой, чтобы та пропиталась ароматным дымом. Это своего рода «грунтовка», на которую хорошо ложатся другие краски — пара капель аттара (смесь сандалового масла и эфирных масел, дистиллируемых из цветов) на запястья, следом сильно пахнущий крем для рук, ароматное масло для волос и дополнительный спрей для одежды.

На Ближнем Востоке используют очень много парфюмерии: житель Эмиратов в среднем покупает шесть флаконов духов в год — в сравнении, например, с итальянцем, который ограничивается двумя. Словом, минимализм, как у Comme des Garçons, Le Labo и Nomenclature, на Востоке не приветствуется — духи должны пахнуть так, будто на исходе дня их вместе с джиннами выдохнула сама пустыня Руб-эль-Хали.

Новое поколение парфюмеров Аравийского полуострова, с одной стороны, уважает традиции, с другой — активно исследует работы европейских коллег. Первой гибридной маркой, соединившей в себе все лучшее от Востока и Запада, был парфюмерный дом Amouage, основанный королевской семьей Омана в 1983 году. Владельцы изначально нанимали лучших европейских парфюмеров с их собственным представлением о прекрасном, которое удачно наложилось на неограниченный восточный бюджет.

Парфюмерка Амна аль-Хабтур из ОАЭ, недавно запустившая марку Arcadia, училась ремеслу в английском Челтнеме, а ее соотечественник Ассим аль-Кассим, основатель молодого бренда Anfas, — у барселонского парфюмера Розендо Матеу. Оба разливают свои духи в простые, без обязательных для арабской парфюмерии страз и деревянных подставок флаконы. Непривычны и сюжеты композиций: работы Амны аль-Хабтур, например, вертятся вокруг нескромных любовных коллизий лирической героини — тут и ночные страсти, и обман, и предательство. А под неоновыми ананасами и персиками (любимыми фруктами арабских парфюмеров) все чаще проглядывают узнаваемые европейские конструкции — скелеты шипров и фужеров.

Хотя экономический рост в странах Персидского залива замедлился, местный рынок по-прежнему очень привлекателен для парфюмерных марок — те справедливо подозревают, что в регионе, который собирается импортировать айсберги из Антарктиды, деньги кончатся не скоро. В 2000-е надежда на любовь ближневосточного покупателя вызвала к жизни множество брендов, стилей и мотивов. Оттуда, например, растут ноги у бесконечного сериала под названием «удовые ароматы».

Установить, какой была первая западная композиция с ароматом агарового масла (оно добывается из смолистой сердцевины деревьев рода Aquilaria, пораженных грибком), невозможно. В числе претендентов указывают Red Sequoia марки Comme des Garçons (2001), M7 дома YSL (2002), Aoud французского бренда M.Micallef (2003) и Ormonde Man, Ormonde Jayne (2004). Так или иначе, они были в числе первых на гребне колоссальной волны, которая обрушилась на Европу в начале века и уверенно двигалась вглубь суши до недавнего времени — рынок наводнило удовыми ароматами. Абсолютное большинство этих композиций не содержало ни капли натурального агара: низкий выход масла из растительного сырья, его баснословная стоимость, а также угроза исчезновения, нависшая над аквиларией, превращает агар в непозволительную роскошь — как следствие, его заменяют удовым аккордом, собранным из более доступных ингредиентов.

Впрочем, помимо сотен посредственных ароматов агаромания принесла нам много хорошего: с удов, например, началась прекрасная французская марка 777 Stéphane Humbert Lucas, стилизованная под ближневосточную, а также линейка Intense Cologne — самое интересное, что есть у британского бренда Jo Malone London. «Сначала мы сделали нашу более сложную и глубокую линейку Intense Cologne для арабского рынка, — говорит Дебби Уайльд, директор по стилю Jo Malone. — Но потом выяснилось, что европейские и американские покупатели специально едут за Dark Amber & Ginger Lily или Oud & Bergamot в Дубай, и мы сделали ее общедоступной».